Я родился и вырос в деревне. И все, что касается деревенской жизни, судьбы сельского жителя, его тревог и чаяний, то, что деревни сначала постепенно пустеют, а потом потихоньку умирают, исчезают с лица земли, для меня близко, все это меня задевает.
Да, люди переселяются из деревень в города. Это происходит во всем мире, но в России особенно быстрыми темпами. Даже катастрофическими. Российские деревни исчезают чуть ли не ежедневно. И Башкирия не исключение. Почему же наши деревни становятся неперспективными? Когда все это началось? И можно ли остановить этот процесс?
Эти вопросы не дают покоя. Они особенно актуальными стали в последнее время, когда начали говорить об оптимизации в образовании, в здравоохранении, когда стали закрываться малокомплектные школы из-за отсутствия в деревнях детей. Закрываются сельские фельдшерско-акушерские пункты из-за нехватки специалистов, малочисленности населения, соображений экономии. Идет своего рода укрупнение, централизация — в одном более-менее крупном селе концентрируется большая школа, центральная больница, и туда со всей округи приезжают учиться, лечиться.
Но этот процесс укрупнения, централизации жизни на селе начался не сегодня и не вчера. В России он тянется еще с 30-х годов прошлого столетия. Однако не будем так далеко углубляться в историю, возьмем более близкий период, 70-е, 80-е годы минувшего века. Именно в эти годы мне пришлось работать журналистом-аграрником в газетах «Ленинец», «Советская Башкирия». Я был в гуще тогдашних событий на селе, и в какой-то степени даже исследовал тему неперспективных деревень, написав десятки статей, за что и удостоился первым среди башкирской пишущей братии, вместе с моими коллегами-деревенщиками Анатолием Козловым и Виктором Шмаковым, республиканской профессиональной журналистской премии. Это время было, пожалуй, самым пиком исчезновения деревень.
Майдан.рб