Нередко случается так, что когда ищешь в просторах интернета информацию по определенному запросу или просто убиваешь время, а находишь нечто новое, гениальное и простое одновременно, будь то парадоксальная гипотеза, талант-самородок, случайно снятый на видео, шокирующие факты из давно забытых историй, свидетелями которых являлся лично или даже просто смешной и глубокомысленный мем - сразу же появляется желание поделиться своим открытием со всеми подряд. И тут же начинаешь доставать близких людей, знакомых и своих домашних буквально с мольбами – ну посмотри, ну послушай!Хватаешь за пуговицу каждого попавшегося в первые минуты в поле зрения и держишь в заложниках, пока те не посмотрят несколько раз с тобой то же самое, и не согласятся с твоими восторженными откликами. Но и этого бывает мало, после вопросов: «Как тебе?» - ждешь не меньших эмоций и после невыразительных «Да, здорово», «Ммм, прикольно», «А, да! Я уже видел» - так и хочется воскликнуть: «И это все? Это все, что вы скажите?!». Обычно встретить единомышленника в такие минуты – самый ценный подарок судьбы.
Вот и я прошу вас, прежде чем вы прочитаете это признание, ознакомьтесь с этим текстом, от заголовка «Социальный протест» до конца главы http://kurs.znate.ru/docs/index-113253.html?page=57. Я хочу, чтобы вы это прочитали, прочувствовали, пережили и осмыслили – вынесли в себе, каждый свою - башкирскую правду.
Правда ведь она - вещь неоднозначная, вроде и одна на всех, но каждый ее толкует по-своему. Историческая, жесткая, но объективная правда заключалась в том, что башкиры, как военно-служивое сословие мешали дальнейшей колонизации их вотчинных земель. Поэтому, не в одночасье, но шаг за шагом, последовательно и методично правительство лишало их статуса привилегированного, свободного от крепостной зависимости, сословия, переводя их в разряд удельных крестьян. Народная же правда башкирская отталкивалась не от первопричин, а от последствий правительственной политики. Взамен присущему башкирам воинскому искусству, которым они всегда были так горды, заставляли их заниматься тяжелыми общественными работами, конечно же, бесплатно, в командующие поставили не авторитетных людей из народа, а русских ставленников, число которых увеличивалось год от года, а на жен наложили оброк. Правда же русских крестьян заключалась в страхе за свое шаткое положение на колонизированных землях и возможной «приписке» к Уделу.
Таковы были первопричины социальных волнений, то, что витало в воздухе, еще не было осмыслено, но было сказано вслух и встало поперек народной гордости и жажде справедливости.
И словно в споре с невидимым оппонентом я восклицаю: ну вот, были же у башкир демократические институты! Вы говорите, не собирались башкиры на собрания, чтобы обсудить наболевшее, не «занимались пустой тратой времени», обращаясь с петициями к правительству. Все это было на самом деле: и йыйыны, объединявшие башкир нескольких поселений, воззвания к башкирам соседних кантонов, и сбор подписей с приложением к прошению до тысячи тамг (и это в век бездорожья и географической распыленности башкир по обширным вотчинным землям!), и отправка поверенных от имени всего народа к правительственным чинам. Не был башкирский бунт бессмысленным и беспощадным, не варвары и дикари стояли у руля восстания, а самый цвет народа – его интеллигенция, патриоты, знавшие, что тягаются с многократно превосходящей силой, но шедшие на гибель во имя нации.
Были и такие, кто сомневался и остался по другую сторону противостояния, но, сколько бы не было, трусов, смельчаков находилось всегда больше. Всегда в башкирском народе находились те самые «баламуты», борцы за правду и справедливость, одними лишь словами способные поднять и повести за собой тысячи. О свободолюбии и непримиримости башкир знали соседние, жившие с ними бок о бок, народы. К башкирам обратились русские крестьяне, на них уповали и на них возлагали единственную надежду. «Кто, кроме вас?» - с таким вопросом жители русских деревень отправляли посыльных в башкирские селенья. И действительно, кто кроме башкирского народа, был той силой, тем легионом, боровшимся за свободу всего Башкирского края? А все почему? Почему башкирам всегда неспокойно жилось, почему не смирились они, выгадывая себе послабления, а «впрягались» за все население башкирской земли? Откуда брали силы вновь и вновь, восставая с каждым разом всё яростнее и ожесточеннее? Может знали они что-то, что мы сейчас не знаем или на что давно махнули рукой? Какую-то особую башкирскую правду, правду о гордости и свободе башкир?
Пытаясь разгадать этот феномен, историки в строгом хронологическом порядке воссоздают картину происходящего, чуть ли не в почасовой последовательности описывая события того неспокойного времени. Возможно для «постороннего» человека это покажется утомительным набором фактов и дат, но для меня эти сухие, монотонные описания лучше всяких картин, фильмов и постановок рассказывают о наших предках. Я час за часом наблюдаю за разворачивающейся драмой, я как будто присутствую в то время, рядом с теми словно ожившими людьми, заглядываю им за плечо, затаив дыхание и также едва сдерживая гнев.
Перед глазами вспыхивают картинки: вот двое перешептываются в темноте, оглядываясь по сторонам, и даже друг с другом они пока не до конца откровенны – но вот сдерживаемое сказано вслух, все карты открыты, вся жизнь поставлена на кон. И все ради одной цели - бороться всем вместе, «быть в одном условии и его никак не нарушать и сердца наши не отклонять». Вот на месягутовскую площадь стекается многотысячная толпа, взбудораженная, и здесь и там мелькают шапки башкир, русских, мишар, тептярей. Над толпой стоит шум разноголосой, разноязыковой толпы, но этот гам перекрывает гиканье башкир, с позором гнавших плетьми небунтующих крестьян к исправничьей квартире. Вот Тикеев прячется в избе, окруженной бунтующими крестьянами и башкирами, а восставшие рыщут по дому в его поисках, их топот все ближе, а воинственные крики громче раздаются рядом с ним и расправа становится все неизбежнее. Вот выдвигаются карательные отряды в русские и башкирские деревни, за ними тянутся груженые обозы с плетьми и палками. Вот выводят в кандалах участников месягутовских событий, на их лицах застыло непреклонное выражение, они отказываются от раскаяния, они стоят до конца за свою правду. Вот гулко, в абсолютной тишине, звучит приговор судьи – наказание шпицрутенами до 4-х раз через 500 человек, вечная ссылка на каторгу в Сибирь. Вот с окровавленными спинами, пройдя через строй солдат, падают и не встают больше «виновные башкиры», шестнадцать отчаянных борцов башкирского народа. Вот спустя 10 лет односельчане получают письмо от давно пропавшего в сибирской ссылке Абдулбакира Бакиева, с вестью о недавнем снятии с него кандалов…
Почему я не могу не быть националистом?
Потому что эти люди были. Они так поступали и думали, что поступают правильно. По «правде». По башкирской правде.
Это наши предки, часть нашей большой семьи, наша история, это мы сами – и у нас одна общая правда. Узнав ее однажды, нельзя отказаться от нее или попытаться её забыть.
Арғужа
Майдан.рб